Умбрийское озеро Тразимено удивительно похоже на наше Тивериадское – Кинерет. На дальнем берегу утро стягивает с заспанных гор розовую пижамную дымку, обнажает линию пляжей. Солнце поднимается, и домики белеют четче. Мелькает солнечным зайчиком редкая машина. Те же сосны, кипарисы, цикады. Итальянская сорока шагает по траве той же деловой походкой, что и наш афганский скворец.

 

Темперамент и у итальянцев, и у израильтян жаркий, стремительный. Интонации взлетают, ниспадают и петляют, словно дорожный серпантин.

Пока ты турист-наблюдатель эти похожести забавны.

Но стоит попасть в переделку, как… Нет, лучше по порядку.

 

Первый день отпуска. Прилетели утром – дети, родители и я. Арендовали машину. После костела, крепости и пиццы в Орвието двинулись в сторону Airbnb. Выехали на трассу А1 и через пять минут – стоп. Пробка без начала и конца. В правом ряду череда фур. Водители выключили моторы, курят группками. Вскоре по обочине пронеслись две скорые и полиция. Никто и не подумал рвануть за ними. Где он, тот жаркий темперамент?

​

Мама, которая учит итальянский, идет в разведку:

– В трех километрах перед нами перевернулась фура.

​

Послеобеденное солнышко припекает, бутылка минералки почти допита. Из машин  выходят люди – кто с ребенком, кто с собакой, кто в кустики. Никто не сигналит, не возмущается. Дети не ноют, не кричат, не требуют мороженого.

​

Мои же – на пределе. Пасторальный вид их не трогает. Жарко. После ночного перелета хочется в душ и спать.

​

– Скоро откроют одну полосу, – уверяю я.

​

Час, два – тишина. В Израиле авария такого масштаба уже через пять минут была бы в бегущей строке Ynet news. Носилась бы полиция, летали бы вертолеты. Децибелы взорвали бы не только перепонки, но и телефоны.

​

Я иду вдоль обочины. За канавкой забор, за ним пасутся козы. Навстречу прогулочным шагом идет мужчина с пятилетним мальчиком на плечах. Улыбается:

– Чао!

– Чао! Сколько еще нам тут торчать, не знаешь?

Он разводит руками:

– Может быть, всю ночь… 

– Что?!

– Большая машина, трудно сдвинуть. Везла воду, бутылки рассыпались.

– Неужели на трассе нет съемного разделителя, чтобы пустить движение в обратную сторону?

Мужчина качает головой:

– Не знаю. Надо ждать. Поко-поко. Пиано-пиано.

​

Я иду дальше. Делать! Звонить! В управление трассы А1, в страховую компанию, в израильское посольство в Риме, в религиозную организацию Хабад, у которой филиалы во всем мире… Если не ускорят спасательные работы, пусть хоть воду привезут. И химтуалеты.

​

Итальянцы никому не звонят. Дальнобойщики вообще довольны – внеплановый отдых. Девушка лежит на траве с книгой. Подростки играют в карты прямо на шоссе. Пикник на обочине по-итальянски.

​

Их покладистое равнодушие возмущает и одновременно вызывает зависть. Возвращаюсь в машину – в нашем израильском оазисе смирением и не пахнет. Впрочем, в оазисе должна быть вода. А у нас ее почти нет.

​

– Пусть кто-нибудь распилит этот забор! – орет дочка.

– Поедем по обочине назад? – предлагает папа.

–  Все 15 км?! – возражает мама.

Сын звонит бабушке в США и, кажется, надеется выйти на Трампа.

​

***

Пять часов спустя дорогу наконец открывают. Все рассаживаются по машинам, машут друг другу на прощание, как после воскресного пикника.

Не знаю, смогу ли я когда-то изменить свой израильский темперамент на «поко-поко». Но точно положу в багажник плед. И книгу.