Перерыв между сменами. Сижу в ресторанчике на площади Магдиэ‘ль и прилежно вслушиваюсь в жизнь городка. Поспать  бы часок. Но у меня задание и я вслушиваюсь.

 

  «Не хочу воду, Колу, Ко-о-лу хочу-у!»

 

  Натруженные уши привычно фильтруют нытье пятилетней девчушки за столиком справа, а заодно и громкие чмоки соски ее младшего братца. Хорошо фильтруют, добросовестно, будто еще не освободились от затычек стетоскопа.

​

  Девчушке вручают планшет. И тут:              

​

  «Бейби шарк ту-ду-ду-ду-ду, бейби шарк ту-ду-ду-ду-ду…»

​

  Уши всеми фибрами молоточка и наковальни противятся осточертевшему шедевру – на утреннем приеме его врубал буквально каждый второй родитель.

​

  «Кому гамбургер навынос?!»

​

  Зычный окрик официанта перекрывает визгливую какофонию планшета.

​

  Всерьез подумываю забить на задание и ретироваться домой. Там тишина, редкое тявканье соседского мопса не в счет.

​

  Рык дробит барабанные перепонки - на площадь врываются два мотоцикла. Уши объявляют забастовку, одарив изнутри писком такой запредельной частоты, какую слышат разве младенцы, и никак не педиатры, которым давно за сорок.

 

  Спустя три-четыре секунды пытка тиннитусом заканчивается, но теперь мои горемычные локаторы бесит любой шум.

 

  «Пи-пи-пи, пи-пи-пи», – сообщает из кухни ресторанчика микроволновка, а может тостер.

 

  В руке прохожего звякает связка ключей. Автобус сигналит резко затормозившей Мазде. Девчушка хохочет, заливается – мама защекотала.

 

  Ну, поздравляю, докатилась. Детский врач раздражается на смех ребенка. Привет, синдром выгорания!

​

  Внезапно в динамиках включается Элтон Джон.           

 

  «There’s a calm surrender to the rush of day…»

 

  Перед глазами возникает любопытная мордочка львенка Симбы. Легко покориться суете дня. Да, легко.

 

  Но вот чудо, музыка словно переключила регистры слуха. Звуки транспорта, электронных приборов, чужие голоса ушли на задний план. Шшшурх! Голубь шарахается из-под отодвинутого стула. За спиной кто-то с хрустом надкусывает огурец. Бокал холодной сангрии цокает о деревянный столик. Кубики льда тихо потрескивают, сталкиваясь.

 

  Все же в нашем технологичном мире осталось немало натурального. Чириканье воробьев. Шелест листьев. Дыхание. Тоны сердца: лаб-даб, лаб-даб, лаб-даб.

 

  Снимаю очки и массирую придавленные тугими дужками новой оправы уши. Отдыхайте, трудяги, заслужили.

​