Никто не посмеет назвать Эстер легкомысленной. Да, она расстается с любимыми легко, но только не в мыслях. 

​

  На широком изголовье ложа медленно оплавляются четыре свечи:

​

       Некогда массивный бергамотовый ветеран в зеленом мундире, нынче

       выгоревший почти до самого донышка стеклянной чаши;

​

            Серый не имеющий запаха куб в оловянной пепельнице;

​

                   Навевающий хвойную горечь конус в медово-коричневых       

                   разводах, безупречный как скрипка Страдивари;

 

                           Изящная благоухающая амброй свеча, сплетенная из трех

                           восковых стеблей цвета морской волны.

 

  Эстер присаживается на край ложа и осторожно переносит стеклянную чашу к себе на колени. Темная лужица едва не гасит нежный язычок, дразнится, шипит: «Гришу помнишь?»

 

  В городе Явне отставной полковник Гриша, добряк и балагур, возвращается домой с букетиком фиолетовых анемонов для жены.

 

  - Ну и пробки, хоть винтокрыл нанимай! – прихожая полнится звучным смехом и хрустом линолеума под новенькими кроссовками.

 

  Гриша целует прильнувшую супругу в висок, мельком смотрит в зеркало.

 

  - Шалом, радость моя, - привычно говорит он возникшему в зеркале свечному огоньку.

***

  Серый куб роняет на олово скупые жгучие катыши. Эстер сминает один, дует на пальцы.

 

  В Герцлии на седьмом этаже Микрософта горбится в своей кабинке седой Даник. Чертов аквариум – не покуришь! А если не доконать этот код до пятницы – сократят. Уволят. Стопудово.

 

  Внезапное дуновение, легкое, как дыхание любимой женщины, ворошит растрепанный чуб. Пикселево поле оживает и в беспорядочной россыпи символов Даник видит, наконец, ошибку.

​

***

  Эстер суеверно скрещивает пальцы, прикрывает глаза и вбирает горчащий хвойный аромат третьей свечи.

 

  На Масличной горе в церкви Августы Виктории стихают шепот и покашливания. На сцене у пюпитра худенький двадцатилетний скрипач.

 

  Веки Нимрода сомкнуты. Скрипка взлетает к плечу. Вдох. Густой хвойный запах канифоли.  Огромная воронка засасывает публику. В пустом зале светится одно единое лицо. Взмах смычка и чернильных кудрей. Нимрод распахивает глаза и играет для Эстер.

​

***

  Эстер проводит по изящным сплетениям свечи цвета морской волны длинной девственной спичкой. Фитиль дарует той свое пламя. Спичка вспыхивает, но тотчас гаснет.

 

  За тридевять земель на безымянном кладбище спит уснувший преждевременным сном смуглолицый Матео – сын моря, жертва безумия. И латинские ветра напевают ему танго «Забвение» Пьяццоллы. 

​